Природоохранная общественность и научное лесное сообщество Приморья были немало удивлены узнав, что 4 июня 2010 года сертификат FSC был выдан Рощинскому КЛПХ. В крае и самом Красноармейском районе, где, в основном, расположены арендные участки леспромхоза, хорошо помнят, как на протяжении 15 лет с момента резервирования Краевым Советом ряда кварталов в кедровых лесах высокой природоохранной ценности для создания национального парка, Рощинский КЛПХ вел крайне истощительное главное пользование на этих кварталах с перерубом разрешенных объемов в 2-3 раза. Некоторое время компания продолжала там рубки уже и после принятого правительством решения о создании парка, пользуясь допущенной в Минприроды путаницей с границами и благосклонностью Примлеса. Свидетельства этого во множестве хранятся в Амурском филиале WWF, в ОО БРОК, в администрации национального парка «Удэгейская Легенда», в природоохранной прокуратуре. Договор на аренду спорных кварталов, утвержденный с оговоркой об автоматическом аннулировании при создании нацпарка, был затем подменен, и в новом, фиктивном варианте оговорка чудесным образом исчезла. Но этот подлог, как и другие противоправные и сомнительные действия руководства КЛПХ, не был принят во внимание ни одним из судов, в которых национальный парк пытался добиться справедливости и поставить всесильных лесопромышленников на место. Никто никогда не мог в Приморье посягать на лесопромышленную элиту в виде членов холдинга «Тернейлес» - первого сертифицированного предприятия Дальнего Востока. Не смогли и аудиторы SGS, к сожалению.
Помнят в Приморье и, по некоторым данным, оплаченную холдингом клеветническую кампанию в приморской прессе против национального парка, его идеологии и попыток навести порядок в ценных лесах, где много лет господствовала браконьерская и лесопромышленная вольница. Руководство КЛПХ использовало для этого своего бывшего работника, ветерана-удэгейца и его псевдо-общину коренных малочисленных народов, в которую входит охотничья элита района, а удэгейцы составляют лишь небольшой процент. От его имени в ряде газет были опубликованы статьи о якобы отнятых у общины в пользу парка традиционных охотничьих угодьях, о преследовании удэгейцев вооруженными инспекторами парка за браконьерство на территории, якобы принадлежавшей общине по арендному договору. В этих статьях автор весьма вольно обращался с фактами, имеющими мало общего с действительностью. Он называл вооруженными – безоружных инспекторов, толковал название «Удэгейская Легенда» как факт признания правительством принадлежности территории парка общине. Он игнорировал данное главой Ассоциации коренных малочисленных народов края и большинством удэгейцев письменное одобрение созданию парка, попытки дирекции пригласить на работу представителей двух районных общин для организации традиционно-промыслового подразделения в составе этого госучреждения и проведения охотустройства в соответствующей зоне. Конечно, смешные зарплаты в национальном парке не идут в сравнение даже с деньгами, которые глава общины выручал с продажи охотничьих лицензий нужным людям на угодья, которые он получил у государства бесплатно, Такой бизнес терять, понятно, не хотелось.
Потому община инициировала арбитражный иск против правительственного постановления о создании парка, используя в качестве одного из доводов техническую ошибку при подготовке Постановления, из-за которой размер территории, утвержденный правительством, отличался от указанного в государственном земельном акте. Исправить ошибку дирекция парка пыталась несколько лет, но вместо нового постановления правительства в итоге получила иск в Высший арбитражный суд против создания парка в принципе. Суд был частично выигран, третья часть территории парка, при сохранении природоохранной категории земель в ценных кедровых лесах оказалась фактически лишена охраны и открыта для браконьерства и самовольных рубок, хорошо развитых в этих местах.
Понятно, что аудиторам SGS при сертификации КЛПХ никто не предоставил документов об оплате юридических и судебных услуг в Москве в интересах нищей общины. Хотя о договоре в поддержку общины предприятием аудиторам, похоже, было известно. Знающие люди утверждают, что такого рода сомнительные решения в ВАС стоят сотни тысяч долларов. Конечно, никто не докажет, что официальная финансовая поддержка общины оказывалась Рощинским КЛПХ накануне этой анти-парковой кампании именно с целью ее проведения. Как никто не докажет и того, что КЛПХ и холдинг «Тернейлес» не выделяли и других, неофициальных средств общине для ведения кампании в прессе и успешного судебного процесса. Сомнения у заинтересованных сторон Приморья, наблюдавших за продолжением драмы - увольнением директора и начавшимся развалом структуры парка – эти сомнения остаются. И возникает базовый вопрос – в чью пользу должны аудиторы их толковать ? Стандарты и практика сертификации прямого ответа на этот вопрос не дают. На наш взгляд, по логике FSC, подобные сомнения должны толковаться против претендента на сертификат. Как в законодательстве в качестве базового принципа содержится презумпция потенциальной экологической опасности любой хозяйственной деятельности, так, по аналогии, в сертификацию лесопользования должна быть заложена презумпция нарушения принципов FSC компанией, пока она вместе с заинтересованными сторонами не докажет аудиторам обратное.
Поскольку Рощинский КЛПХ является хотя и самостоятельным, но экономически неотрывным от «Тернейлеса» членом этого холдинга, уместно вспомнить и о том, что и при первой в 2004, и при вторичной в 2009 году сертификации самого холдинга
серьезные претензии представителей природоохранного сообщества неоднократно направлялись аудиторам SGS и были также проигнорированы. В начале 2000-х это
была серия скандалов и судебный процесс против незаконной передачи в аренду «Тернейлесу» бассейна Самарги на севере края, против уничтожения особо ценного нерестового водоема при строительстве лесного терминала в бухте Адими и откровенного попрания интересов местной удэгейской общины. Тогда компания, надо признать, предприняла ряд шагов для погашения конфликтов – выплатила штрафы и оплатила ущерб рыбному хозяйству, а с общиной заключила соглашение о компенсациях. Было также заключено соглашение с группой экологических организаций, в соответствии с которым «Тернейлес» обязался после научно обоснованного выделения лесов высокой природоохранной ценности на Самарге вывести эти леса из планов и проектов освоения и содействовать созданию там охраняемой территории. То есть, речь шла о переоформлении договора аренды в связи с ожидаемым существенным уменьшением площади рубок. Ученые провели ряд экспедиций, подготовили обоснование и карту Самаргинских ЛВПЦ с тремя уровнями ценности. Но руководство компании, поняв, что реально может потерять лучший лесфонд в своей аренде, саботировало переговоры с экологами. Последняя, тупиковая встреча коалиции с компанией состоялась незадолго до того, как SGS-Восток провела основной аудит и «Тернейлес», по сути растоптавший девятый принцип FSC, получил очередной сертификат.
Авторы стандартов и хранители идеологии сертификации, думается, понимают, что сугубо формальный подход аудиторов к соблюдению требований стандарта дает лесопромышленникам, искушенным в механизмах уклонения от налогов и социальных обязательств, возможность получить сертификат, не меняя порочные аспекты своей деятельности. Таким образом они могут легко обесценить и обессмыслить саму идею сертификации как способа движения к ответственному лесопользованию. Ни аудитор, ни заинтересованное лицо, с которым он беседует, не являются ни прокурорами, ни следователями, ни даже редакторами газет, обязанными под каждую информацию, порочащую компанию, подкладывать подтверждающий документ. Если бы такое было возможно, вряд ли хоть одна компания на Дальнем Востоке получила сертификат. Хотя, к сожалению, некоторые аудиторы игнорируют даже предлагаемые им свидетельства о деятельности компании-клиента, несовместимой с требованиями стандартов. Описанная выше история сертификации «Тернейлеса» - характерный тому пример. Прямая материальная зависимость аудиторов от компании-клиента - серьезный порок всей системы сертификации, способствующий ее формализации. Он позволяет аудитору удовлетвориться наличием бумажной декларации о приверженности принципам FSC, как того требует стандарт, в то время, как реальные дела компании такую приверженность далеко не всегда подтверждают. Да, несовершенная система стремится сохранять свое несовершенство, которое многим удобно. Но это не мешает аудиторам - рядовым солдатам сертификации, действовать честно и практикой улучшать систему.
Думается, это именно то, чего система от них ждет, то есть в принципе готовность к совершенствованию в ней заложена. Если вернуться к сертификации Рощинского КЛПХ, понятно, что аудиторы обязаны были побеседовать с руководством парка и двух удэгейских общин района как с заинтересованными сторонами, хотя и не обязаны были проверять документы, характеризующие их деятельность и финансовое положение. Наверняка зная о громком скандале вокруг КЛПХ и национального парка, им следовало услышать других заинтересованных людей, хорошо знающих положение дел в общине, где обязательная отчетность не велась никогда. Формально аудиторам не должно быть никакого дела, входят ли в состав общины люди, приближенные к руководству района и КЛПХ. Но вот что гласит, например, пункт 1.4. российского стандарта: «Противоречия между законодательством и нормативными документами и принципами ЛПС должны рассматриваться… с точки зрения достижения целей сертификации и при участии всех заинтересованных сторон». Противоречия между нормативами, в соответствии с которыми КЛПХ воевал против национального парка, и природоохранными целями сертификации, ради которых создавался национальный парк, очевидны. Но так же очевидно, что аудиторы привлекли далеко не все заинтересованные стороны к рассмотрению этих противоречий или, по крайней мере, не учли мнения тех сторон, которые прямо пострадали от деятельности КЛПХ. Это безусловно должно встревожить тех, кто утверждает сертификаты FSC и аккредитует сертифицирующие организации. В конце концов, целью сертификации является стремление к ответственному лесопользованию, но никак не к обеспечению
финансовой устойчивости компаний-сертификаторов. Наша цель, вообще-то - способствовать их отмиранию, когда все лесопользование станет ответственным в силу повышения экологической и социальной культуры.
P.S. Как сообщают из администрации национального парка «Удэгейская Легенда», его новый директор при активном содействии Рощинского КЛПХ добился перевода отторгнутого у парка участка ценных кедровых лесов обратно в земли лесного фонда, и уже строит планы по дальнейшему сокращению территории парка в интересах лесопромышленного и охотничьего сообщества Красноармейского района. Ответственный за федеральные охраняемые территории Департамент Минприроды и экологии на этот процесс смотрит с тем же философским равнодушием, с каким игнорировал и прежний арбитражный процесс. Есть у директора парка Б.И.Литвинова и более отдаленные планы: вообще упразднить нацпарк, а его территорию передать в управление Сихотэ-Алинскому заповеднику (контора в Тернее, откуда и сам Литвинов). Что же касается Рощинского КЛПХ, думается в скором времени Приморское Управление лесами выставит теперь уже бывший заповедный участок леса на аукцион, и после изнурительного торга, можно не сомневаться, КЛПХ завершит многолетнюю эпопею по возврату желанной тайги в свою аренду для промышленных рубок. Что и требовалось доказать. Правда, главную тамошнюю породу – кедр – рубить там уже нельзя, но столь продвинутая компания выкрутится.