Коренные народы

Правительство России на днях вынесло на общественное обсуждение Проект программы господдержки традиционной деятельности коренных малочисленных народов в Арктике. Цель - создание условий для повышения конкурентоспособности производимых товаров и услуг и формирование устойчивой основы развития КМНС Арктики. Планируется развивать инфраструктуру традиционной хоздеятельности, туристскую индустрию, готовить кадры, расширять использования возобновляемых источников энергии, популяризировать предпринимательство среди КМНС. Для развития туриндустрии в местах традиционной хозяйственной деятельности коренных народов планируется проводить: ежегодный отбор проектов с целью государственной поддержки, кампании по продвижению туристских услуг на мировом и внутреннем рынках.

В целом весьма обнадеживающий документ, но он вызывает у специалистов и общественности много вопросов и сомнений. Во-первых, Программа прямо и недвусмысленно разделяет разнообразное сообщество КМНС России на две географические группы – народы Арктики, получающие ряд преимуществ и привилегий, и народы ДВ-Сибири, страдающие от взрывного развития горнодобывающей деятельности на их землях в последние годы по федеральным лицензиям и от неискоренимой дискриминации в вопросах рыболовства. Особую тревогу вызывает акцент на развитие туризма для КМНС в Арктике. На первый взгляд это может восприниматься как победа аборигенов, которые много лет добивались включения туризма в перечень традиционных видов их деятельности.

Но не стоит забывать о том, кому принадлежат земли и территории, на которых туризм нынче развивается в рамках разных госпрограмм - собственно программы по развитию туристической индустрии, а также в рамках стратегии развития ООПТ, где экологическому туризму уделяется важное место.

Трения и конфликты между органами управления ООПТ, турбизнесом и коренными общинами в России давно уже стали традиционны и трудно разрешимы, в том числе потому, что массовый туризм, в том числе экологический, поставленный на коммерческую основу, неизбежно в наших реалиях несет серьезные угрозы и ценным природным комплексам на ООПТ и вокруг них, и ресурсам традиционных аборигенных территорий. Он создает и социальные риски, поскольку вносит в местные сообщества опасные элементы социального расслоения.

А в основе всего этого лежит то, что земли и природные ресурсы в зонах традиционного проживания и хозяйственной деятельности аборигенов Сибири и Арктики государство категорически отказывается отдавать в бессрочное и бесплатное пользование и управление общинам коренных народов. Более того, способствуя вторжению ресурсных и туристических монополий на земли коренных народов Сибири, государство столь же категорически отказывается внедрять в практику распространенный в мире принцип СПОС – Свободного, предварительного и осознанного согласия общин КМНС на промышленное освоение природных ресурсов на их традиционных территориях. Если говорить прямо, в рамках сохранившейся на территории Сибири колониальной политики Российской империи коренные народы остаются экономическим фактором второго сорта. Первым и главным игроком на этих землях остаются купные ресурсные монополии, питающие федеральную власть и охраняющие ее силовые структуры государства. Поэтому вопросы сохранения ресурсной ренты в органах местного самоуправления и в общинах и вопросы прав на землю для КМНС остаются для азиатской России ключевыми. Особенно после внесения поправок в Конституцию, согласно которым местное самоуправление быть таковым перестало, и отдано в полное подчинение централизованной системе имперской власти.